My regular Wednesday

[angerona.livejournal.com]

В блогах иногда люди выкладывают записи про "один мой день" -- это когда они фотографируют и записывают все, что делают в какой-то день. Я люблю читать такие записи. Они меня даже вдохновили попытаться свой день как-то сфотографировать. Получилось не очень -- в смысле я забывала фотографировать, да и фотограф из меня ужасный, но хоть что-то есть, так что может стоит записать хотя бы для себя. Это такая средняя среда (в смысле дня недели) -- не та среда, которая была позавчера, и даже не на прошлой неделе, а на позапрошлой неделе. Но уж как есть.


Проснулась я где-то в 7 утра и первым делом потянулась за лаптопом. У меня сейчас небывалая роскошь: огромная кровать в моем распоряжении часов на пять-шесть каждую ночь, потому что муж спит с Зориком в его, Зориковой, кровати (она обычного twin размера, так что не надо представлять мужа свернутого в клубочек в младенческой кроватке. В младенческой кроватке у нас в семье никто не спит, особенно младенчики). Спать я пошла где-то в пол второго ночи, когда Игорь вернулся наконец с работы, поужинал и забрал у меня ребенка, еще немного со мной поговорив. Так что при просыпании хочется заснуть обратно. Но нельзя. Поэтому я тянусь за лаптопом.

После десяти минут проверяния почты, меня задавливает совесть, и я таки встаю и иду в ванную.

На часах ровно пол восьмого, что значит, что на самом деле где-то около 7:23 утра, но сколько точно, я не знаю -- у меня часы спешат, но я специально не узнаю, на сколько именно минут. Такая психологическая идея, что я не буду никуда опаздывать, потому что с одной стороны часы спешат, а с другой -- я не могу их игнорировать, добавляя те лишние минуты, потому что я не знаю, сколько именно добавлять. Не могу сказать, чтоб эта теория слишком успешно работала, но часы на правильное время не перевожу.

В 7:35 или около того выхожу из ванной комнаты, мокрая после душа. Игорь мне все время говорит, что я не умею нормально вытираться полотенцем, но, поскольку этот факт беспокоит его больше чем меня, да и его не очень, я все не переучиваюсь. Вот вид из ванной на спальню, на мою кровать с лаптопом:


Но на лаптоп больше времени нет. В доме еще тихо-тихо, так что дети, наверное, спят, а им надо завтракать и в школу отправляться. Иду их будить.

Первой захожу к Мире.

Хмм, а тут пусто. Где же девочка? Ладно, найдется где-нибудь.

Следующий на очереди Гошка. Он, в полную противоположность от Мирки и меня, любит закрывать на ночь дверь в свою комнату.

У него в комнате темно.


А вот и сладко спящий старший малыш.

Этот байковый пододеяльник ему когда-то сшила бабушка. Это постельное белье у меня уже в категории Зориковых, но я не слишком строго слежу за тем, что на какую кровать надевается. Именно поэтому и Мире не покупаю слишком розового, чтоб если что, тоже можно было поменять.

Я тихо и нежно бужу Гошку. Он просыпается, целует меня, видит телефон направленный на него, говорит "никаких картинок" и отворачивается от меня, пытаясь заснуть дальше.


Я говорю Гошику, что пора вставать, и иду будить людей дальше. В коридоры слышны шаги Мирки. О, вот она уже вернулась из туалета в свою комнату и выбирает одежду в школу.


Я выхожу из Мириной комнаты, и на пороге меня встречает вставший и сбежавший от папы из кровати Зорик. Он сладкий-сладкий. Я заглядываю в детскую ванную чтоб сфотографироваться вместе с Зориком.


Зорик нежным а-а-а-а (звучит как будто кто-то убаюкивает ребенка) напоминает мне, что пора бы ему дать грудное молоко. А то спит-то он с папой, но отлучаться от груди не собирается. Мы бредем в мою спальню, где некоторое время он получает то, что ему нужно, а я обычно получаю еще небольшую дозу новостей из компьютера. Хотя как раз в тот день я просто лежала и смотрела на Зорика и гладила его.

Но время идет, и уже восемь утра. Ой, в школу же и на работу пора! Я слышу внизу звуки пришедшей няни. Беру Зорика и иду вниз. Дети оделись и спустились, и готовы к завтраку. То, что они спустились и оделись, не гарантирует, что они проснулись, или что они в хорошем настроении от этого, как видно по их лицам.


На столе -- то есть на столешнице на "острове" на кухне, за которой мы всегда едим, когда нет гостей (а иногда и с гостями), -- тарелки с вчерашнего ужина, какие-то части каких-то детских арт-проектов, и кто его знает еще что. Я лихорадочно пытаюсь сообразить, что дать детям с собой на ланч. Хорошо, что Зорикина няня помогает мне накормить детей завтраком. Они выбрали фруктовый салат с йогуром, и она режет им фрукты, а я достаю несладкий йогурт.

Гошка не очень этому рад, потому что он хочет овсяную кашу и только кашу, но в этот день Мира отказалась от каши (она ее не любит) и выпросила фруктовый салат.


Едят они под мои постоянные напоминания: "Гоша, ешь. Мира, ешь. Что вы хотите на ланч? Нет, этого нет. И этого нет. Ладно, дам, что есть. Мира, ешь давай быстрее, мы уже опаздываем."

Но дети уже поели хоть что-то, проснулись и развеселились. И то хорошо.


Мы действительно опаздываем, о чем мы узнаем по звонку в дверь. Это пришли Риши и Ария -- дети из той же школы, куда ходят Гошка и Мира. У нас с ними carpool -- мы с их родителями возим детей в школу через день. В эту среду -- наша очередь.


Гм, а я все еще в халате. Хорошо, что их родители не заходят в дом. При детях я как-то меньше стесняюсь, хотя неплохо бы одеться. Но сначала закончить готовить ланч. Еду надо дать с собой не только на ланч, но еще и на перекус в школе и перекус после школы. Напоминаю детям, что у них сегодня после школы русский. На часах около 8:20. Строго говоря и Риши с Арией могли бы приехать раньше -- когда их привозит папа, то они приезжают раньше, а когда мама -- то вот так или даже в пол девятого. Но нам в этот день, как и в большинство дней, жаловаться не на что, раз мы сами не готовы еще. Вообще так интересно: когда-то я училась в университете с папой и мамой Арии и Риши (ну и Игорь, соответственно, хотя он их тогда, по-моему не знал. Я знала, но не очень близко, хотя с Раддикой -- их мамой -- мы приятельствовали). А теперь вот наши дети учатся вместе. Они живут не очень далеко от нашего нового дома, хоть и в другом городе, и наш дом им ровно по дороге в школу.

Ланчи наконец готовы (кажется, там было мясо с гречкой в термосах, фрукты, сухофрукты и beef jerky). Мира их берет, чтоб нести в рюкзаки.


Да, Мира в тех же штанах, в которых спала. Они не пижамные, но она иногда использует их как пижамные. То есть она их чистыми одела вечером, потом утром переоделась и одела их обратно. Я у нее спрашиваю, не хочет ли она надеть что-то другое, но она отвечает, что штаны эти очень удобные, и нет, она не хочет. Я стараюсь ее не прессовать с выбором одежды, да и времени на переодевание нет, так что пусть идет как идет.

Тут спускается вниз Игорь, хватает свой рюкзак, покрикивает на детей, чтоб они шли в машину, и они все уезжают (то есть Игорь отвозит детей в школу). Или, может быть, в этот день детей отвезла я, и я на самом деле была уже не в халате, а одетая (оделась после того, как кормила Зорика)? Не знаю, точно не помню. По утрам бывает и так и так. Время выхода детей из дома -- пол девятого. Это поздновато, но в школу они успевают более-менее нормально -- туда ехать пятнадцать минут. Строго говоря, надо приходить между 8:30 и 8:45, но и 8:50 -- еще не слишком поздно. Ну или поздновато, но у них нет звонков, да и школа максимум, что сделает -- пришлет переодически всем родителям напоминание, что уроки все-таки начинаются ровно в 8:50, а у детей есть и до этого что делать в школе.

Ладно, предположим, что в этот день дети таки уехали с Игорем, который поедет на работу после того, как довезет их до школы, а я осталась дома. Значит я бегу наверх переодеваться, хватаю свою сумку и уезжаю на работу. Нет, не завтракаю, и в этот день, как и в большинство, с собой на работу тоже не успеваю ничего взять. Но иногда фрукты все же беру.

По дороге на работу траффик; я уже забыла про свою идею фотографировать и просто хочу попасть на работу побыстрее. У меня по средам через неделю встреча с начальником и сотрудником в девять утра, но, к счастью, именно в ту среду ее нет, так что опоздаю я на нее только через неделю, а пока я доезжаю до работы в 9:20 более-менее спокойная, несмотря на пробки по дороге.

Потом работа. На работе фотографировать все равно нельзя, да я и не вспоминаю про это. В двенадцать начальник и сотрудники зовут в кафетерию на ланч, но я занята то ли работой, то ли ЖЖ, то ли перепиской с нянями-домработницами, с которыми очередная драма, то ли покупкой на интернете сандалей детям для предстоящего отпуска, то ли письмами учителям или продавцам диванов, то ли рабочей телефонной конференцией, то ли всем вместе сразу, включая пять разных проектов по работе. В общем ланч пропускаю.

В 2:58 начальник и сотрудники опять зовут в кафетерию, на этот раз пить чай. То есть чай пью я, а они пьют кофе или кока колу или сельцерную воду. Кафетерия закрывается ровно в 3, так что мы торопимся, и успеваем буквально "под решетку". В смысле того, что когда кафетерия закрывается, вход в ту часть, где еда, закрывается решеткой. Но June, которая там работает -- абсолютная sweetheart. Она знает, что мы всегда приходим в самый последний момент, и дожидается нас, не закрывая решетку. June где-то лет семьдесят, она знает каждого человека в здании по имени и каждого поприветствует. У нее тот тип милого отношения, что не слишком панибратский и не слишком приторно сладкий, а как-то just right. Так что от одного ее "как дела, Люся?", я уже улыбаюсь.

Решетка закрыта, а мы с сотрудниками сидим за "нашим" столиком, пьем чай и разговариваем. Иногда мы говорим о работе, но если и о ней, то это скорее время высказаться о самых необычных или раздражающих ситуациях. Но чаще мы говорим о политике или делах в мире или спорте (в смысле про спорт говорят сотрудники, а я молчу). На стене рядом висит телевизор всегда включенный на новостной канал -- чаще всего на CNN, и это тоже дает темы для разговоров. Начальник любит подбросить что-то, что он знает противоречит моим взглядам, чтоб поспорить. Но спорить с ним мне в удовольствие, тем более, что я знаю, что наши разные высказанные взгляды на качество нашей совместной работы не влияют. Два-три других сотрудника как правило консервативные республиканцы, но они во первых меньше иформированы, чем мой начальник, а во вторых меня их мнения тоже не сильно задевают, тем более, что за столом есть еще и Федор, который, как он говорит, не может стать республиканцем, потому что тогда его отец перевернется в гробу. Федору семьдесят пять лет, и он в нашей компании работает сорок из них. Когда мы придем обратно наверх, Федор зайдет мне в кабинет, чтоб постучать головой об стенку (вполне реально) и сказать, как ему нравится, когда обеспеченные люди в жизни не знавшие, что такое бедность или голод, рассуждают о том, кому и сколько давать велфера. Впрочем, и Федор тоже не сильно вовлечен. Это такая скорее как игра, где наши роли известны, и меняется только тема, да и та не очень.

Потом я опять работаю, опять читаю почту, опять переписываюсь с кем-то, опять на телефоне, опять... ой, стоп, уже 5:40 вечера, и мне пора убегать.

Выхожу на парковку. Там темно.


Обычно я еду забирать детей с уроков русского и искусства (их няня (не та, что у Зорика, а другая) забрала со школы в 15:30 и отвезла на уроки русского). Но в этот день мне в пол шестого позвонила Инна, что она не успевает забрать свою дочку из садика, и не помогу ли я ей. Ее дочку обычно забирает Роджер, но он сейчас в командировке, а она застряла в трафике по дороге с работы (в центре Бостона) в садик (совсем не в центре одного из окрестных городов). А мне в садик ехать всего минут 15-20, так что я как раз успеваю. Мы договариваемся встретиться там, где у моих детей кружок по русскому языку, потому что ей это ближе, а мне туда все равно ехать. И я еду за Элли в садик.

Благо я у них уже в списке людей, которые могут забирать детей, да я и до этого забирала ребенка пару раз, плюс подруга уже позвонила в садик, чтоб предупредить воспитательницу, что я приеду вместо нее. Так что мне легко отдают ребенка. В шесть часов она там почти последняя. Элли меня знает и смотрит спокойно, хоть и удивленно: "гм, что это тут происходит?"


Удобно, что у нас дети одного возраста, так что малышка как раз помещается в карсит Зорика (да, Зорик еще в переноске. Нет, это не нормально. Да, мы ее уже скоро поменяем на обычный карсит.)

В 6:10 вечера приезжаю таки на русский, тем более, что он как раз мне по дороге с садика домой. Дети на уроке искусства заняты лепкой и не хотят уходить.


Это отличная идея -- спаривать уроки русского языка и искусства. Искусство тоже по русски, но любят дети его не за это. Они с удовольствием ходили бы только на искусство, но кто ж им это разрешит. В результате школа получает больше денег/бизнеса, потому что дети остаются на еще один урок, а родители получают детей, которые любят ходить на эти кружки, потому что обожают там лепить и рисовать.


Я наконец-то убеждаю своих детей, что нам пора уходить. Инна получила обратно свою дочку.


Нас на улице встречает Женя, приехавший туда за своим сыном Ари (у которого уроки в то же время, что и у Гоши с Мирой), и мы перекидываемся с ним парой слов. Я б осталась поболтать и подольше, но нам действительно надо спешить -- у нас еще куча дел, плюс дома ждет няня с Зориком. Няня вообще-то работает до шести вечера, а на часах уже шесть двадцать (то есть на самом деле на них пол седьмого, но вы уже поняли, что времени где-то шесть двадцать), и мне жутко стыдно в очередной раз, потому что я опаздываю в очередной же раз.

Мы садимся в машину и едем домой. Домой мы добираемся в 6:35. Там Зорик встречает меня криками "мама, мама, мама!", я обнимаю его, спрашиваю у нашей замечательной няни, как он спал/ел, не было ли чего необычного в тот день, и бегу на кухню, кормить детей ужином. Ужин -- суп, приготовленный няней и остатки утки, приготовленной мною и порезанные мною тут же огурцы и сладкие перцы. Дети сидят с одной стороны столешницы, я танцую официанткой с другой, хватая на лету какую-то еду. Сьедаю три или четыре тарелки супа. Уж очень вкусно Анахит готовит. По ходу пытаюсь убедить Зорика не топить карандаши в стакане с водой, а Гошу и Миру -- поторопиться. У нас еще гора планов. Вы ж не думаете, что почти семь вечера -- это уже время спокойно сидеть дома, правда?

Правильно, какое там сидеть дома, когда у Гоши еще занятие по роботам с семи до восьми тридцати. Вот кто назначает так занятия для детей? Я знаю кто. А какие родители ребенка на такое записывают? Это я тоже знаю, кто. На самом деле на роботы мы его записали по воскресеньям днем, но там потом оказалось дополнительное занятие в среду. Я уже дождаться не могу, пока эти роботы закончатся, но пока ничего не поделаешь, надо везти Гошку.

Теперь уже он меня поторапливает, а я все же стараюсь доесть свою еду. То есть я уже успела хорошенько переесть, даже не присев и не разогрев себе ничего толком. Ладно, действительно уже 7:00, так что точно надо ехать. Беру всех детей, в том числе довольного, что куда-то едет, Зорика, загружаю в машину, и мы едем. Кто б знал, как я ненавижу детей садить в карситы и вытаскивать их оттуда. Но выбора нет. Хорошо, что до клуба роботов нам ехать всего десять минут. В 7:15 мы уже там (то есть примерно в 7:15 -- в машине у меня часы тоже не сильно точные, хоть и спешат меньше, чем наручные).


Я выпускаю Гошу из машины, но сама с ним не захожу (не хочу вытаскивать Зорика из карсита!). Смотрю, как Гошка заходит внутрь здания.

Теперь у меня есть выбор: я могу, конечно, поехать с младшими двумя обратно домой. Но потом придется их опять тащить обратно. А у нас как раз в холодильнике как-то мало овощей осталось, так что вместо дома мы едем в магазин, который близко от роботов.

В магазине уже уставшая порядком Мира запрашивается в тележку вместе с Зориком. Ну и ладно, мне не жалко, и я поднимаю ее и засовываю туда.


Постепенно наша тележка нагружается овощами, и я убеждаю Миру вылезти оттуда. Зорик тоже хочет вылезти, но сил бегать за ним и за тележкой, и за фруктами, у меня уже нет, поэтому я разговариваю с Зориком, убеждая его посидеть в тележке. Наконец-то мы все собрали, что я хотела, или что вспомнила, или что попалось на глаза, и идем побыстрее на кассу. У нас полная тележка зелени, фруктов и мяса. Магазин набит работниками, и все как на подбор бестолковые. А, да, у каждого на груди бирка "работает здесь первый год". Видимо у них здесь сейчас обучение идет. Все кассы открыты, при этом очереди движутся очень медленно. Когда наконец-то доходит наша очередь, я подсказываю кассирше название овощей, которые мы покупаем, а она выискивает их в списке чтоб найти правильный год. Пожилой мужчина, загружающий продукты в сумки, кладет большой кочан капусты сверху упаковки с клубникой.

Наконец-то мы заплатили и вышли из магазина. Перекладываю продукты в машину, сажаю детей в карситы (ох, как хорошо, что старшие это уже сами делают!), отвожу тележку. Все, поехали за Гошкиным.

Приезжаем за Гошей ровно в пол девятого (это я уже определяю по мобильному. Там часы точные, сами устанавливаются и никуда не спешат. То есть не врут.) Мне очень не хочется вынимать Зорика из карсита (вы ж помните -- я это не люблю делать), поэтому я посылаю Миру внутрь, чтоб вывела Гошу. Они выходят, садятся в машину, и мы едем домой. Можете жалеть Миру и Зорика, что им приходится вот так таскаться где-то поздно вечером из-за Гошки. Правда по четвергам я тащу Зорика и Гошку уже за Мирой, чтоб забрать ее с гимнастики в семь вечера.

Уффф, наконец-то к девяти вечера мы дома. Теперь осталось всего "мелочи": выгрузить детей из машины (они уже уставшие и расклеевшиеся), выгрузить продукты из машины, донести их до кухни (это этажом выше), а там разложить в холодильник и морозилку. Накормить опять проголодавшихся детей и убедить их, что пора идти спать.

Наконец в 9:20 мы все поднимаемся наверх. Я говорю старшим, чтоб они переодевались в пижамы и ложились спать. В это время я слышу звук открывающегося гаража. О, Игорь приехал рано с работы! То есть для него рано. Я, с одной стороны, очень рада, потому что я уже очень устала, а с другой -- понимаю, что дети еще какое-то время теперь не заснут.

Игорь разбувается и прибегает первым делом к нам. К счастью, у Мирки уже выключен свет в комнате, так что Игорь только целует ее на ночь, но сильно с ней не задерживается, а приохдит в комнату Гоши. Игорь спрашивает Гошку про роботы, про школу, а по ходу старается сделать что-то полезное. Что в этой длинной коробке?


О, в коробке карниз. "Так я его прямо сейчас повешу." Я ворчу, что ребенку спать пора, но ворчу не сильно: мне не хочется спорить, да и карниз повешенный хочется.

Карниз действительно повешен очень быстро. То ли это потому, что основание уже висело -- надо было просто повесить палку (это пришла новая палка, на смену сломанной), то ли потому что Зорик помогал. С его помощью не может быть медленно.


Гошка тоже уже как-то "проснулся" и сидит довольный.

Хорошо хоть он уже в пижаме. Я ему говорю ложиться спать, но он еще какое-то время что-то с Игорем обсуждает. А я тем временем беру Зорика, и мы идем ко мне в спальню. Какое-то время я его кормлю, а потом он просто засыпает рядом со мной.

В пол одинадцатого ко мне в комнату приходит Игорь. Мы еще сколько-то разговариваем, сколько-то он бегает успокоить проснувшегося Зорика, сколько-то он ходит вниз поужинать, потом поработать, а потом приходит обратно наверх. Где-то в час ночи, в пол второго, Игорь забирает Зорика, и я наконец-то сплю.

Вот такой один день. Более-менее типичный. В смысле того, что у нас типично всякое не всегда ожиданное. Вот так и живем. Зато роботы по средам уже закончились, и даже по воскресеньям вот-вот закончится. Вот уберем козу из хаты и заживем-то!