Gosha's evaluation by a speech pathologist

[angerona.livejournal.com]

В понедельник мы с Гошкой ходили к speech pathologist. Это такой врач, который занимается проблемами речи; не столько произношением, как логопед, сколько именно какими-то отклонениями по части понимания или воспроизведения речи. Речь – это довольно сложная вещь, в ней задействованны разные участки мозга, и человек может, например, одновременно отлично понимать речь, иметь богатый словарный запас, и при этом почему-то не мочь построить длинные фразы или даже просто вспомнить нужные слова когда надо назвать предметы.

У Гоши не то, чтоб проблемы с речью – скорее мы просто не можем толком понять, есть ли у него проблемы или это у него черты характера, или это у него родители слишком мнительные. Симптомы такие: он говорит довольно медленно. Иногда у него бывают паузы в странных местах или паузы перед ответом – так, что другим не очень понятно, собирается он отвечать или нет. У нас и у его учителей хватает терпения его выслушать, а вот у детей, по большей части, -- нет, поэтому они довольно часто просто игнорируют то, что он говорит, или уходят недослушав. Еще Гоша иногда повторяет по нескольку раз одну и ту же фразу/словосочетание пока пытается построить предложение. Как суммировал это Игорь, иногда такое впечатление, что он не может одновременно говорить и думать. Если он остановится и продумает фразу полностью, то потом может ее высказать понятно, а иначе начинаются никуда не идущие повторы. Ну и просто Гоша довольно мало рассказывает историй; почти никогда не рассказывает, что с ним случилось, и если и рассказывает, то парой предложений, а не долгими рассказами, как некоторые другие дети.

В результате мы с Игорем подумали вот что: мы не утверждаем, что у Гошки проблемы. Более того, мы будем только рады, если окажется, что никаких особых проблем у него нет. Но речь и умение хорошо доносить свои мысли устно очень важны для продвижения в нашем обществе, как ни крути. Поэтому если есть что-то, что могло бы помочь ему развивать речевые способности, то почему бы не исследовать такие возможности? Тем более, что мы узнали, что наша медицинская страховка покрывает визиты к speech pathologist. Во всяком случае пока покрывает, потому что через пару недель Игоря страховка закончится вместе с его работой, и нам возможно придется перейти на мою страховку, а что покрывает она, мы пока не знаем.

Да, так вот в понедельник мы ходили к такому врачу. Я специально старалась не готовить Гошку – потому что я знаю, что, если надо, он может собраться и говорить отлично, как собирался он к школьным интервью. Но, хоть я его и не готовила, он видимо сам учуял, что это что-то вроде интервью и вел себя подобающе. То есть в какой-то момент мне пришлось даже доктору признаться, что так, как он сейчас разговаривает – это гораздо лучше, чем обычно. Она, впрочем, поняла – говорит, что да, может для него это «performance» обстановка, и в ней он ведет себя не так, как обычно.

Я думала, что evaluation будет проходить за закрытыми дверями, но доктор пригласила меня с Мирочкой к себе в кабинет тоже. Миреныш вела себя отлично и тихо, что дало мне возможность понаблюдать за evaluation. Как я понимаю то, что доктор делала – это либо часть общего теста на способности для детей (Wechsler PreSchool & Primary Scale of Intelligence - Revised (WPPSI-R) ) этого возраста или специальный тест по поводу речи. Тест очень интересный и составлен толково.

Тест состоял из четырех частей. В первой части доктор показывала Гоше карточки, и ему надо было выбрать правильную картинку на карточке. Началось все довольно просто, вроде «can you point to a girl in a spotted overcoat?» (ты не мог бы показать на девочку в пятнистом пальто?» или «a boy wants to play with a ball.» (мальчик хочет играть с мячом). Но постепенно сложность увеличивалась, и было заметно, что именно тестируется: понимание речи, понимание условностей и ситуаций. Например: «she doesn’t want to go outside.» («она не хочет идти на улицу) или «he thinks it’s not going to rain» («он думает, что дождя не будет»). Гошка отвечал с удовольствием, переодически добавляя «this is so easy for me!» («это мне так легко!»). Доктор смеялась и соглашалась, что да, это ему легко, потому что он такой умный.

В принципе, мне кажется очень разумным, что в оценке на речь ребенка проверяют не только собственно его речь, а и то, как он понимает речь в целом. Ведь разговорные проблемы могут быть не только проблемы в воспроизведении, а проблемы с пониманием тоже.

Во второй части теста доктор показывала Гошке карточки с предметами и просила его сказать их название. С некоторыми он справился отлично, вроде «giraffe» (жираф), «clock» (часы) и т.д. На некоторые сказал, что не знает, что это такое, на мой взгляд, вполне заслуженно. Например, он не знал, что такое газета (мы не выписываем газет. Хотя, как оказалось, как раз утром того же дня Игорь с ним и с Мирочкой про газеты разговаривал, и Мира знала «азетка») или что такое трофеи. Другие вещи он знал, хотя я не ожидала этого, например «wheelchair» (кресло-коляска). Что-то забыл, хоть и знал – например, никак не мог вспомнить «stamp» (вспомнил когда доктор уже сказала почти все слово) и «calendar» -- это вспомнил сначала по русски, потом думал, что не знает по английски, а потом вспомнил и по английски.

Самое забавное было с теми предметами, что были в общем обиходе когда карточки составлялись, наверное, но уже из него вышли. Например, на картинку обычного калькулятора, Гошка посмотрел с интересом и сказал «that looks like a telephone» (Это похоже на телефон.) то есть понимал, что не телефон, но ближайший предмет, что он мог придумать – это телефон. А что еще сказать современному ребенку?

В третей части теста Гошка опять должен был указать на правильные предметы на карточке. Задания тут были, кажется, на возможность удержать в голове несколько условий сразу и выполнять их последовательно. Плюс на знание бытовых слов/различий – вроде «both» (обе) или «unless» (разве что) и т.д. Например, задания были такие: «don’t point to a big fish, unless I point to a small turtle.» (не показывай на большую рыбу, разве что я укажу на маленькую черепашку). Или «point to a small monkey, but only after pointing to either one of the dogs» (укажи на маленькую обезьянку, но только после того, как укажешь на любую из собак) или «point first to a second dog, then to the leftmost monkey and then to the biggest fish» (укажи сначала на вторую собачку, потом на самую левую обезьянку, потом на самую большую рыбу. Звери эти разного размера были расположены на одной линии). Интересно то, что в задачах, где надо было показать первую, вторую и т.д., Гошка явно начинал всегда считать справа, а не слева. Доктор, кажется, это заметила тоже, так что по-моему эти ответы засчитывались как правильные – ведь действительно, она не говорила, где начало, а где конец в их очереди. Некоторые животные, вроде черепахи, были повернуты в одну сторону, но не все.

Про четвертую часть теста я расскажу отдельно, в следующей записи.

Gosha's evaluation by a speech pathologist - 2

[angerona.livejournal.com]

Теперь про четвертую часть теста у speech pathologist. На самом деле это была самая коротенькая и предсказуемая часть: Гоше дали карточки, которые он должен был разложить по порядку истории, на них показанной, и рассказать историю по карточкам. Я карточки сама не видела, но судя по Гошиному рассказу, разложил он их правильно. Рассказ его, как я и ожидала, особой витиеватостью не отличался:

"Kids decided to make a snowman. First they made a snowball. Then they made a smaller snowball. Then they made a nose. Then they made a snowman. Then they left."

("Дети решили сделать снеговика. Сначала они сделали снежный ком. Потом они сделали снежный ком поменьше. Потом они сделали нос. Потом они сделали снеговика. Потом они ушли.")

Но именно эта часть теста больше всего впечатлила доктора, и вот почему: когда Гоша разложил карточки перед собой, он вдруг стал их опять перекладывать. Сначала доктор, которая сидела перпендикулярно Гоше за столом, и я не могли понять, что он делает, но это довольно быстро все стало понятно: он их разворачивал и перекладывал так, чтоб ей было их удобней видеть -- чтоб с ее точки зрения они были разложены прямо, а с его -- боком! Вот это ее поразило, и она потом еще несколько раз повторила, что никогда не видела четырехлетнего ребенка, который во первых понял бы, как карточки должны выглядеть с ее точки зрения, а во вторых который просто задумался бы даже на эту тему во время тестирования.

Я потом поговорила со своей подружкой психологом, и она мне сказала, что умение принимать во внимание перспективу другого человека называется "theory of mind", и обычно приходит к детям позже -- лет в шесть-семь.

После тестирования, доктор предложила Гошке выбрать любую из игрушек, которые у нее были. Тут тоже было забавно: она стала открывать дверцы шкафа, в котором были игрушки, и Гошка сказал: "I knew that's where all the toys were!" (я знал, что все игрушки здесь лежат). "Really? How did you know?" спросила она у него (Да? Как ты знал?). "Because I didn't see toys anywhere else" [after she told him that he would get to play with toys] (то есть он ответил, что знал, что игрушки должны были быть в шкафу, потому что ему пообещали, что он будет играть с игрушками, а больше в кабинете он их нигде не видел, и спрятать их больше тоже негде было).

Доктор показала Гошке на нижнюю полку и сказала "я думаю, что тебе понравится то, что здесь лежит. Я угадала?" Он с азартом туда заглянул, а потом даже не посмотрев толком, отвернулся: "no, I'd like to play with other toys." Я спросила у доктора, что было на нижней полке -- игрушечная ферма, животные и фигурки людей и машин. Я пожала плечами: да, совершенно не удивительно, что это его не заинтересовало. Вместо этого он выбрал игрушку вроде "memory game" -- где надо было составлять две части одного "печенья" так, чтоб части друг другу подходили.



И сначала все разьединил и перемешал, а потом сам играл, пока доктор мне рассказывала ее первые впечатления о нем.

Gosha's evaluation by a speech pathologist - 3

[angerona.livejournal.com]

Официальные результаты evaluation будут недели через две, а так доктор мне позвонила в понедельник чтоб со мной обсудить ее общие впечатления. Во первых она сказала, что мы правильно сделали, что привели его -- он сейчас еще мал, но привычки формируются, и чем дальше, тем их сложнее разбивать. Еще она попросила меня вести что-то вроде записей о том, когда Гошка повторяет слова или особенно долго молчит.

В общих чертах, она думает, что у него некоторые проблемы с построением/структуированием языка и с word recall -- то есть с "вспоминанием" слов/нахождением их в уме. Паузы его, как и повторения в речи, скорее всего именно из-за этого: он пытается построить предложение, хватает какие-то ниточки чтоб связать вместе, пытается подобрать правильные слова, и это занимает у него дольше, чем у других. Обычно в таких ситуациях люди говорят "эээ..." или "ум..." чтоб другие знали, что они все еще думают, но он этого не делает, поэтому другим людям его общение кажется странным, особенно когда такая тишина в ответ на простые вопросы, на которые вроде думать не надо особенно. Но в том-то и дело, что время у него занимает не обдумывание ответа как такового -- мыслит он быстро -- а построения фраз для ответа или вспоминание слов. Я нередко вижу такое в садике, когда я прихожу его забирать: воспитательница говорит: "Гоша, расскажи маме, кого мы сегодня видели в пруду?" -- и он вдруг молчит, а потом, если его подергать, говорит "I don't remember." Но совершенно очевидно, что он таки помнит, что простое это слово "frog" никак не придет на ум, что ли.

Еще она подсчитала результаты тестирования: в тех частях, где речь шла о понимании речи (в первой и третьей), Гошины результаты по ее словам "on the high side of average." То есть "в целом не выдающиеся, но немного выше среднего или средние, но с более высокой стороны." В той части, где ему надо было говорить слова -- второй, word recall -- у него результат "on the low side of average" -- то есть немного ниже среднего. Хотя бы эта разница между разными тестами мне показывает что таки да, у него есть над чем работать.

Вот пока и все по поводу результатов. Надеюсь, что узнаю больше в следующий визит. А пока хотела просто записать чтоб не забыть.

Gosha's speech and inheritance

[angerona.livejournal.com]

И последнее, пока, про Гошкину речь.

Я позавчера рассказывала маме про Гошины evaluations и почему именно мы решили повести его к специалисту, и вдруг она сказала: "да это же точно, как твой папа. Он иногда делает паузы в странных местах и молчит -- и люди не знают, он уже закончил говорить, или что это с ним. И повторяет фразы иногда когда всем все понятно. Я его даже за это иногда ругаю немного -- ну зачем ты обьясняешь то, что и так всем понятно, опять и опять немного меняя слова?"

А ведь и вправду -- мой папа умнейший человек, потрясающе эрудирован, читает очень много, по английски понимает практически все прочитанное, при этом когда говорит, то часто используя "это самое" или "то самое" вместо названий вещей. Я еще про это смеялась, что когда они с Игорем разговаривают, то следить за их беседой довольно сложно. Получается что-то вроде:

папа: "ну тебе надо это самое поставить в то место и то самое подвести к этому самому."
Игорь: "да мы эту феньку уже пробовали, но она с той фенькой не работает, а если эту феньку подключить, то вообще все штуки не так крутятся."

Плюс да, вот эти повторения, как у Гошки: когда немного на разный лад повторяется фраза или часть фразы. Это можно назвать заиканием -- то есть заиканием, когда повторяются не слова, а фразы или немного перефразируется все. И, очевидно, они это делают не специально и даже не очень замечая -- это происходит почти автоматически, пока они внутренне строят следующую фразу или еще что-то.

В общем, похоже, у Гошки таки есть от кого унаследовать "это самое." Недаром в опроснике, который мы заполняли до визита к врачу, были вопросы про наследственность. Ну тогда тем более, если есть какие-то методики чтоб развивать речь у Гошки и помогать ему справляься с "этим самым", то надо их попытаться узнать.