goshkin

Про школу надо написать подробней. Мы еще в прошлом году задумывались о том, что, может быть, надо бы уходить из нашей школы. То есть задумывались мы и раньше, и наши раздумья удивительным делом совпадали с теми неделями, когда надо было выписывать чеки за обучение или когда приходили письма о том, сколько будет стоить следующий год. Как раз февраль -- такое время. Но сначала это все было более-менее теоретически, потому что других вариантов у нас не было, да и пока мы могли себе позволить эту школу, считали, что она того стоит.

Но с третьим ребенком подсчет выходит уже немного иной. С каждым годом стоимость растет, потому что они поднимают плату каждый год, плюс каждый следующий класс дороже предыдущего. У нас с Игорем зарплаты довольно стабильные, и никаких особых выигрыш в лотереях или больших скачков в зарплатах не предвидится. Представим, что наши зарплаты каждый год будут повышаться примерно на столько, на сколько повышается стоимость школы (но и даже это не так; вот в этом году они подняли стоимость "всего" на 3.5%, а в прошлые годы и того больше), а теперь представим, что у нас Гоша, скажем, в седьмом классе, Мира -- в пятом, а Зорик -- в первом. Можем ли мы себе такое позволить при сегодняшних ценах? Вопрос далеко не однозначный, особенно потому, что и няня развозящая все еще нужна будет, и кружки, и летние лагеря и занятия на троих детей (а они тоже растут в цене с возрастом, ведь лагеря с ночевками намного дороже). Ответ, скорее всего: "не можем" -- то есть если и можем, то это будет стоить таких усилий, что уже сильно сомнительно, что преимущества этой школы будут того стоить. Ну а если мы не сможем это позволить себе в будущем, если все равно придется забирать детей из школы, то почему б не сделать этого раньше?

Кроме чисто меркантильных рассуждений, есть и другие. Я здесь писала, что в этом году нас уже вызывали пару раз на беседу с учителями и психологом по поводу Гоши. Что-то учителя его не понимают; не могут найти к нему подход. Ему при этом учителя нравятся -- тем, что "они смешные" -- но это все же не главный критерий качества учителя. Да и прогресс у него в занятиях не такой, как нам хотелось бы.

Плюс мы немного измучены дополнительными занятиями, которые мы должны организовывать детям, чтоб добавить к школьным: математика в РСМ хороша, но требует много усилий по поводу домашних заданий. И Гоша достиг там такого уровня, что уже не очень понятно, что с ним делать в следующем году: с одной стороны не хочется останавливаться, и математические идеи он понимает. С другой -- класс явно расчитан на учеников постарше, да еще и без проблем с медлительностью в письме. Он просто не справляется с обьемом домашней работы, хоть как решать каждую конкретную задачу очень даже знает и решает без проблем.

Плюс на уроках в основной школе математика скучна и Гоше и Мире. И это никак не изменить. Тем временем в тех предметах, где Гоша слаб -- например, в письме, тоже прогресс неважный.

В общем огрехов в этой нашей школе, хоть и хорошей и любимой, достаточно для того, чтоб в этом году мы наконец-то созрели серьезно думать о переходе. Я еще раз сходила в другую частную школу, в которой углубленно изучают математику и науки, а потом и мы все пошли туда на день открытых дверей; посмотрели на их новое здание, на необычные, но большие, светлые и интересные классы, поговорили с учителями и родителями, и решили подавать. То есть решили мы еще раньше, но визит на день открытых дверей нас в этом только убедил. Мы даже написали сочинения и подали заявки заранее, почти за два месяца до deadline, что совершенно нетипично для нашей семьи!

Я очень рада, что мы таки подали заранее, потому что, как оказалось, в этом году они завалены заявками, и еще даже не всех проинтервьюировали, а мы, получается, прошли пораньше. Я как-то нервничала, что нас могут не взять. На интервью, с одной стороны, нам их director of admissions дала понять, что наши дети им как раз подходят, но, с другой стороны, школа нам еще больше понравилась, так что я еще больше нервничала.

И вот подошел период, когда нам прислали контракты от нашей школы на следующий год. Их надо подписать и вернуть в школу до этой пятницы. Я написала в другую школу с просьбой дать нам понять, у нас есть шансы. И ответ был положительный! Я не хочу афишировать их ответ; официального письма у нас нет и не будет до середины марта, когда вышлют письма всем, как принято у всех частных школ. Но в принципе сейчас у нас вполне даже хороший шанс, что дети в следующем году пойдут в школу, где, надеюсь, для них будет достаточно математики и науки, и где может быть на продленке будут команды по роботам, чтоб не приходилось их организовывать нам самим. И стоить эта школа будет ровно половину нашей нынешней. При этом каждому ребенку надо будет купить по лаптопу (обязательно Apple -- ай!) и возить надо будет далеко, и ланчи готовить. Но... ну в общем, посмотрим, как оно будет, а пока уже принято решение уходить из нынешней школы.

Нам, кстати, написала директор школы; написала именно так, как мы и ожидали изначально: тепло, но с вопросами. Вот так:

I am unspeakably sad but will support whatever decision is right for your family. I am wondering if it would be possible to talk at some point so that I might understand any reasons especially if there is anything we can learn from it. It would be helpful to know what the kids know and how we can be helpful with any transitions.

Thanks for any time that you can give me.

Мы, конечно, согласились с ней поговорить, ведь нам таки нравится школа, и мы хотим ей только лучшего. Пойдем разговаривать в эту пятницу. Надеюсь, что это будет не очень больно. Все же хорошо, что даже в этом они заботятся о детях и хотят сделать как лучше для детей.

Тем временем, по многим причинам, мы все больше убеждаемся, что отдать детей в частную школу -- особенно в эту, в которую отдали -- было правильное решение для наших детей, и что городская школа им сейчас тоже не очень подойдет, увы.

Пришла домой. В одну частную школу его поставили на wait list, в другую приняли :).

Вариант с городскими школами еще хуже, чем я думала -- поговорила с людьми знакомыми с системой, они все в принципе очень благосклонно относятся к городским нашим школам, но именно на эти три все мялись и говорили что "эээ.. да, эту я б не рекомендовала, наверное." Посмотрела на таблицу с прошлогодней лотерее -- эти три -- как раз те, в которых оставалось много мест. Причем одна из них я думала еще ничего, но оказалось, что та, что я думала ничего -- она школа внутри школы, и нас взяли не в нее, а в ту, которая "снаружи" и в которую никто не хочет. Все согласны, что с Пухтышкиными местами на wait list в те городские школы, которые мы хотели, он туда вряд ли попадет.

Так что решение оказалось гораздо легче, чем мы думали оно будет.

Ну и да -- это еще раз подчеркивает, как умно мы поступаем, что не играем в лотерею

Вот наконец-то и закончился наш абитуриентный сезон с Гошкой. Мы подали заявки в три частные школы и заявку в городские школы, где для лотереи тоже выбрали три школы.

Последней из частных школ, в которой у Гоши было интервью, была BB&N. Как оказалось, нам повезло с расписанием всех трех интервью – они были именно в той последовательности по сложности, в которой хотелось бы. На первом Гоша был в группе с детьми, его отдельно не уводили и не спрашивали, плюс в группе была его подружка. На втором он был в отдельной комнате с тремя другими детьми, там они играли, и время от времени их отводили в сторонку чтоб задать им индивидуальные вопросы (и другие видели, как это происходит). А вот на третьем в комнате их уже было двенадцать человек и семь человек учителей/оценщиков. Индивидуально детей уводили в другую комнату, и там задавали, как Гоша выразился «too many questions to remember.»

Из тех, что мы все-таки уговорили его вспомнить, были вот такие вопросы:

Показать на картинке, кто говорит «Mуу» -- Гоша показал корову. Как он довольно высказывает: «I wasn’t sure, but I guessed and pointed at the cow, and I was right!» (почему он был не уверен, кто говорит ‘му’ я не знаю. Скорее, он был не уверен, кто из животных на картинке корова).

В книжке же на странице были вперемешку нарисованы буквы и цифры. Надо было показать буквы. Гоша показал. На той же или на похожей странице Гоша потом показал числа, а не буквы. «А ты их называл, когда показывал?» спросила я у него. «Нет конечно,» -- ответил он, «мне не говорили их называть. Мне сказали только показать, и я показал.» Это относится и к другим вопросам – похоже Гоша делал четко как ему говорили, ни на шаг не отступая от инструкций. Интересно, с точки зрения экзаменаторов, это хорошо или плохо?

Опять из книжки: на картинке были нарисованы разные фигуры, Гошу попросили показать сначала большой круг, потом маленький круг. Он показал. На другой странице были нарисованы воздушные шарики, их надо было посчитать. Гоша посчитал (говорит, что правильно).

Еще на одной странице были нарисованы три фигуры: две перпендикулярные линии, вроде перевернутой буквы «T», круг и квадрат. Их надо было перерисовать чтоб были такие же.

Вот и все из того, что он смог вспомнить. Он говорит, что вопросов по типу «что это?» или «кто так говорит?» было много, но он их забыл. На один вопрос он не знал ответа – но этот вопрос он точно вспомнить не может. Если честно, я уверена, что все-то он помнит, и с нужными наводящими вопросами вспомнил бы, но мы его кажется уже совсем замучали – он же не любит рассказывать о том, что произошло – так что любой намек на то, чтоб он нам рассказал про интервью, воспринимается в штыки.

Кроме собственно отдельного интервью, в классе дети вместе играли, пели песни сидя в кругу, и делали какие-то поделки. Насколько мы понимаем, интервью расчитано не столько на то, чтоб выявить IQ ребенка, сколько на то, чтоб понять, как он играет с другими, как воспринимает инструкции учителей, может ли сидеть достаточное время и сосредотачиваться на заданиях, знает ли английский, нет ли у него очевидных отставаний и т.д.

Впрочем, дальше все равно не понятно, как из всех кандидатов выбираются те, кого примут, потому что кандидатов было видимо-невидимо. Мой поход с Гошей на интервью только убедил меня в моем ответе на вопрос: «почему эта школа столько дорого стоит?» -- «а потому что находятся достаточно желающих столько платить.» (и чтоб не было дополнительных вопросов, да и для себя на будущее, если буду вспоминать, сразу напишу, что стоить она будет в следующем году за pre-K не меньше 23х тысяч долларов. Это не включает в себя продленку, но зато сама школа будет до трех дня, а не до двенадцати, как остальные). На интервью таких «классов» из двенадцати человек было два для Гошиного возраста и один для kindergarten. Я помню, что когда мы назначали интервью, нам предлагали два разных дня и два разных времени в каждый из этих дней. То есть если считать, что в каждый из возможных вариантов, интервьюировалось столько же человек, то мы получаем 96 человек на 30 мест. Их слова, что в прошлом году они получили 130 заявлений на те же 30 мест кажутся вполне правдоподобными (в эти 130 наверняка входят те, кто подал заявку, но кого не пригласили на интервью, и даже возможно те, кто пришел на родительское интервью, но не подал формальную application). Из этих 30ти мест как минимум 10 пойдет младшим сестрам или братьям тех детей, что уже учатся в школе. Вот и получается отбор 120 кандидатов на 20 мест – на каждое место по шесть человек.

Интересно, куда Гоша все-таки попадет. Я все еще не сильно обольщаюсь, но надо честно признать, что сейчас я его шансы оцениваю как более высокие, чем мне казалось в начале всего этого процесса. В конце концов на всех интервью он вел себя отлично, на вопросы отвечал, с другими детьми играл, да и английский его с тех пор заметно улучшился.

Что касается городских школ, туда требовалась целая стопка документов. Пока мы их собирали, мы обнаружили, что у нас есть таки копии deed на наш дом, и другие интересные подробности (вроде того, что у Игоря паспорт действителен только до следующего года, а у меня – до 2011го, так что можно надеяться, что в каком-то не очень отдаленном будущем у нас таки будут паспорта с новыми фамилиями).

Я интересовалась алгоритмом, который используют при лотерее, и мне кажется, что мы нашли информацию если не о нем самом, то об очень похожем, в одной статье. Из этой статьи и из прошлогодней и других городских статистик выходит, что алгоритм сильно упирает на то, чтоб дать детям их first choice, а уж кому не повезло с этим, потом распределяет места в second choice и third choice школах, если там такие остались после того, как всем попробовали дать их first choice. Как по мне, так это вполне дает возможность попытаться «выиграть» у лотереи, хоть они и считают, что алгоритм честный и никаких игр не возможно.

Мои предположения исходят опять-таки из прошлогодних статистик: из тех детей, которые не получили ни одну из выбранных школ (а получили какую-то, которую они не хотели), больше половины потом попали все-таки в свою желаемую школу через waiting list. То есть наш алгоритм как родителей такой: «если не попадаем в ту школу, в которую хотим – или в те первые две, в которые хотим, -- третьей надо ставить какую-то очень популярную школу, чтоб если уж не попали, то не попали полностью и чтоб нам дали хорошее место на waiting list, а не так, чтоб мы попали в третью школу, в которую не очень-то хотим, и с которой на waiting list можно попасть только в самый низ.»

Этот алгоритм нам сейчас тем более подходит, что мы не уверены, что он вообще пойдет в городскую школу. Даже если Гошу не примут в частные школы (вряд ли – все-таки в одну из них я думаю его возьмут), то мы все еще подумываем о том, чтоб отдать его в частный kindergarten на следующий год, вместо того, чтоб отправлять в школу, потому что в школе ему все равно предстоит два года kindergarten. Частный kindergarten этот при садике, а не при частной школе, так что потом из него все равно придется переводиться в школу, но это уже будет на следующий год, и тогда будет другая лотерея и другие поступления. Преимущества частного kindergarten перед школой в том, что он с утра до вечера, а не до двух дня, и что в нем еще и кормят даже. Недостатки его в том, что возле нашего дома таких нет, но похоже есть один не очень далеко от моей работы.

Вот и вся информация. Теперь остается только ждать решений приемных комиссий в марте. Но зато можно с облегчением вздохнуть что по крайней мере на данный момент наша работа закончена. Дальше в марте опять придется ходить, смотреть и решать, но это уже в марте.

В понедельник у Гошки было интервью во второй частной школе – в Belmont Day School. Она у нас первая в списке школ, в которые мы хотим чтоб он попал, но к интервью мы его никак особо не готовили – да и как тут подготовишь?

Он молодчина, как-то умеет собраться во время, с нашей помощью, конечно, но и сам – собраться именно что внутренне, быть сосредоточенно-радостным – это сложно описать, но это особое у него такое состояние, именно для важных, но в то же время и интересных событий.

На интервью было четыре ребенка – их вместе запустили в комнату, а родителей оставили ждать и общаться в библиотеке. Интервью проводило две женщины – я не уверена, кто они в школе – об показались мне не особенно приветливыми. Одна, молодая, еще хоть немного старалась, а вторая, пожилая, седая, подошла, грубо сказала Гоше положить на место игрушки вот именно сюда, с которыми он игрался в библиотеке до интервью. На самом деле с игрушками игрались все дети, просто Гошку они занимали дольше (там были движущиеся на магнитах фигурки), и в конце концов он собрал фигурки чтоб расставить их правильно по местам – тогда-то его и застала эта женщина, и довольно грубо на мой взгляд ему дала указания. Я надеялась, что она просто библиотекарь или так, проходила мимо, но нет, она же пошла тестировать детей. После тестирования молодая привела детей родителям, пожилая подошла с ними, ничего особо не сказала никому, повернулась и ушла. На меня она произвела не самое приятное впечатление.

Остальное все вполне положительно было. Пока детей тестировали, родители общались с мамой одного из учеников и с какими-то представителями администрации – с директором начальной школы и с кем-то из приемной комисси. Все родители были довольно приятными. Одна пара более swanky, что ли – причем не одеждой, совсем нет, а тем, как они держались – мол они все про школу знают, и что одна из учительниц – у них лучший друг и т.д. Одна женщина – мама удочеренной, скорее всего, девочки – держалась тихо, почти ничего не спрашивала, но из всех она мне понравилась больше всего. Еще одна женщина выглядела, как будто только что из салона красоты: идеально уложенные волосы, идеальный макияж, короткое платье (все остальные в брюках).

Красотка же, повернувшись к директору школы, с очаровательной спросила: «а вот если родители хотят волонтирить в классе у детей почаще – чтоб помогать, и чтоб знать, чем дети в школе занимаются – это вы разрешаете?» На этом вопросе мне захотелось куда-нибудь ускользнуть, потому что как мне видилось, причин спрашивать такое, может быть только две: (1) показать, что они всей душой готовы волонтирить, если надо – то есть как лишний плюс по части приема в школу; или (2) как демонстрация того, что большинство мам учеников этой школы не работают и готовы днями пропадать в школе. Понятное дело, что я так не смогу.

Ответ был таков, что в классе и так достаточно учителей – иногда по три-четыре человека на двенадцать детей – и что расписание довольно плотно составлено, так что пожалуй лишние взрослые будут скорее отвлекать детей. Но, конечно, в школе много других возможностей поволонтирить – вроде быть членом какой-нибудь комиссии, или еще как-нибудь. Меня этот ответ обрадовал.

Еще раз закрепилось мое впечатление, что в этой школе все хорошо продумано. Когда директор и мама ученика рассказывали про то, как в школе что устроено, про то, как набирают учителей, про то, как происходит общение с родителями и т.д. – мне все казалось, что перед тем, как что-нибудь в этой школе ввести, кто-то садится и хорошенько думает над последствиями изменений. А это очень даже хорошо.

Дети вышли из своей комнаты неся разукрашенные name plates. Гошина сверкала, переливалась и блестела сотнями приклеенных страз. Такой больше ни у кого не было (надеюсь, он не позабирал у других все стразы). У одного мальчика имя тоже было разукрашено, но не до такой степени, у девочки – половина имени, и еще у одного мальчика почти ничего не было наклеено, но он взял с собой в стаканчике наклейки, чтоб продолжать украшать дома.

Гоша был довольный, но вы же знаете, как из него невозможно вытащить детали того, что произошло. В общих чертах он сказал мне, что на некоторые вопросы он ответа не знал, «and that was fine», но что числа все повторил как ему говорили, и на некоторые вопросы ответил. В подробностях сказал, что не знал, как называется по английски птица, которая говорит «кар-кар.» А на вопрос, кто говорит «пи-пи» ответил, что так говорит «little duckling» (а почему бы и нет?) Про числа, я так понимаю, им говорили несколько произвольных чисел подряд (Гоша сказал, что были числа и меньше десяти и больше десяти, но ста не было), и ребенок должен был повторить этот ряд. Это у Гошки дома получается отлично – четыре числа подряд он повторяет запросто, может иногда и по пять повторять. Еще Гоша сказал, что он игрался с фермой, и там «all animals were safe in their pens.» Тут я переспросила: Гоша? С фермой? С животными? В pretend games? Сам? Оказалось, что не сам – с девочкой. То есть понятно, она игралась или затеяла игру, а он к ней присоединился.

Вот и все подробности, что мне известны об интервью. В эту школу мы уже все документы закончили подавать. Теперь осталось ждать решения (оно должно прийти в марте).

А, да, интересное: та мама, что нам рассказывала про школу, сказала, что они поступали дважды. В первый год ребенок попал на waiting list, и с него дальше никуда так и не сдвинулся, хоть мама и звонила каждую неделю директору приемной комиссии, а во второй раз поступил. Интересно то, что во второй раз – на год позже – они подавали в тот же самый класс, а не на класс выше. То есть ее августовский ребенок пошел в pre-k на год позже, чем мог бы. Она говорит, что он еще не самый старший в его классе: у них самый старший ребенок – июньский. А самый младший – июльский, но уже следующего года. Так что Гошка если поступит, не обязательно даже будет там одним из старшим. Из тех, кто интервьюировался с ним, кстати, еще два мальчика были тоже ноябрьские, и девочка – февральская.

Когда мы уходили, молодая женщина-тестер сказала мне, что она Гошу легко понимала, и что на следующей неделе у нее будет еще один русскоговорящий ребенок. Я думаю, что их обоих они точно не примут, так что можно сказать, что у Гошки есть личный соперник . Эй, тут никто не хочет признаться, что тоже своего ребенка в Belmont Day в этом году хочет отправить?

Сегодня Гошка ходил на свое первое интервью. Интервью это было в частную школу, и не совсем интервью, скорее такая проверочная play date, где его привели в группу к детям его возраста и чуть постарше, и там за ним наблюдали – как он себя ведет, как с детьми общается и т.д. Плюс учительница его в сторонку отвела, я так понимаю, и с ним отдельно побеседовала (у нее была бумажка, где она записывала его ответы по-моему, но там как-то было всего пару слов написано, плюс резюмированное «great visit» -- возможно специально для таких любопытных родителей, как я, которые пытаются заглянуть в бумаги).

К визиту мы Гошку и готовили и нет. Готовили в том смысле, что он в курсе, что мы ходим школы рассматриваем, разговариваем с администрацией, и что ему тоже предстоит пойти поговорить. Это он знает уже пару месяцев – но визит всегда маячил где-то там, вдалеке. А тут мы ему неделю назад начали говорить, что вот уже скоро идти – и что да, в школе ему придется с родителями расстаться на короткое время, но что там с ним будут добрые учительницы и другие дети, и что это не страшно и не очень долго.

Не готовили мы его в том смысле, что не пытались специально науськивать на какого-то типа вопросы, тем более, что сами не знали, что там будут спрашивать. В одной из школ нам подсказали, к чему надо готовиться (то есть сама head of admissions на нашем интервью нам подсказала), но я так понимаю, что везде все по разному. В последнее время мы с ним больше говорим дома по английски, чем обычно, но это скорее в плане общего развития, чем именно предэкзаменационная подготовка.

Вчера я хотела Гошку положить пораньше спать [тут уже можно смеяться], но, конечно, хоть он и лег довольно рано, но заснул все равно поздно. Возможно, что не мог заснуть из-за волнения. Он в какой-то момент вчера вечером начал себя довольно капризно вести, возмущался, даже кричал. Я рада, что не стала с ним строго обращаться, а наоборот посадила на руки, спросила нежно: может он волнуется? Сказал, что да, волнуется по поводу школы. Поговорили о том, что его больше всего волнует. Оказалось, волнуется, что я не буду знать, где его забирать, или не буду знать во сколько и не приду за ним вовремя. Солнышко мое! Попыталась его успокоить как могла. Обьяснила, что волноваться – это естественно, но сильно волноваться не надо, все будет хорошо.

Самое неожиданное, что произошло всвязи с этим визитом в школу, случилось утром, еще до того, как мы выехали из дому. Если б он капризничал, если б волновался, если б на интервью отказался разговаривать или расплакался, если б наоборот болтал там без умолку – все это меня удивило б, наверное, меньше, чем то, что на самом деле произошло: Гошка отказался одевать рубашку. Честно. Мой Гошка, ребенок, который до этого момента, кажется, вообще никогда не замечал, что именно на нем одето. Ну хорошо, пусть замечал, но так, чтоб это его волновало, или чтоб отказываться что-то одевать (когда я его одеваю!) – такого никогда не было. Причем даже не потому, что ему хотелось одеть что-то определенное, а потому что не хотел именно рубашку. Нет, не эту с полосками, и не ту голубую. Не будет, и все. Пятнадцать минут уговоров (и моих и няниных) ни к чему не привели. В конце концов я от ребенка отстала и одела ему свитер – пусть не такой нарядный, как рубашка с жилеткой, но зато ему комфортно. Но надо же такое!

В машину Гошка сел с таким лицом, какое у него перед прививками или чем-то очень неприятным, но что надо пережить: сосредоточенное, стиснуты скулы, молчалив и немного угрюм. К счастью, по дороге я смогла его разговорить, развеселить, и поднять ему настроение по поводу визита. Когда мы подьезжали к школе, он уже вовсю пел со мной песни, болтал по английски, и был готов идти. Выйдя из машины, он и вовсе подскакивал, как будто идет в amusement park или в кафе-мороженное. Так и зашел в класс.

В классе со сверстниками ему повезло – там была его подружка Н. Так что он сразу к ней пошел и сел рядом – там как раз за столом учительница играла в какую-то настольную игру с детьми, и для него было место. Нам администратор и другая учительница сказали, что удивительно, что он там как будто всегда туда ходит, но на самом деле это и из-за того, что подружка, и из-за игры, и просто он настроен так был.

Потом, во время тура, мы увидели его группу на занятиях испанским. Вот это надо так – сходить на интервью, чтоб еще и испанским позаниматься. Та учительница, что его оценивала, вышла к нам, сказала, что он отлично себя ведет, все делает, что и другие, даже подпевает (на испанском?).

И после, когда мы пришли его забирать, он сидел делал задание, где надо было буквы определенным цветом зарисовать. Я еще удивилась, что на тебе – сидит закрашивает. Обычно закрашивание у него довольно нелюбимое занятие.

В общем можно сказать, что визит прошел успешно. Сколько он там говорил и о чем, мы не знаем, и вряд ли узнаем когда-нибудь (он сам точно не расскажет), но вел себя он отлично, настрой был совершенно правильный, и вообще молодчина и очаровашка.

Когда он нас увидел, он меня обнял, но с занятием-раскраской не раставался. Но потом, когда мы вышли из класса, было видно, что он то ли устал, то ли просто все – эмоционально выложился. С администратором он уже попрощался кое-как, и сам был немного угрюм, что ли, несмотря даже на выданные ему шеколадки.

У меня не было времени с ним подольше поговорить о том, как и что было, да и не хотелось его дергать. Игорь говорит, что Гошка ему сказла, что просто спать хочет. Оно и понятно – заснуть в одинадцать, встать в семь, а потом еще и полтора часа выкладываться – это и для взрослого может быть недостаточно сна. И как мы будем на школьный режим всей семьей переходить?

Зато все, родительские интервью закончились. Остались еще два для Гошки – в январе. Кстати надо побыстрей заполнить и отослать application в Belmont Day School, чтоб ему день визита назначили. О, и еще надо учителям дать заполнять про Гошку информацию (три страницы, плюс от них хотят все prior records).